Приблизительно в 1997-м году, когда мне было 11 лет, как-то летом на даче, я зашел в гости к своему другу Гоше. Гоша ходил вокруг обеденного стола, задумчиво передвигал по клетчатой клеенке стаканы и что бормотал себе под нос. Я поинтересовался чем он занимается, на что он ответил мне, что у него на столе сейчас проходит гран-при Монако, что красная кружка — это Шумахер, который на данный момент лидирует, но его догоняет Хаккинен. Передвижения «гонщиков» по столу Гоша определял незамысловатым образом: кидал игральные кубики. Понятное дело, что я решил составить компанию другу в этой нехитрой игре, и поскольку Гоша болел за Шумахера, я взял на себя управление кружкой—Хаккиненом. Вечером того же дня, когда я пришел домой, оказалось, что мой дедушка как раз смотрит очередной гран-при Формулы 1. Надо ли говорить, что я с энтузиазмом присоединился к нему и, разумеется, начал переживать за Мику Хаккинена, ведь пару часов назад, под моим чутким руководством, он уже сегодня один раз победил.

По ссылке найдёте Типография в Самаре

Так я заболел Формулой 1. Уже в следующем году мною в виде подарка на день рождения у бабушки была затребована подписка на журнал «Формула 1». Я не пропускал ни одного гран-при, активно болея за Хаккинена. В том же году, осенью, Хаккинен впервые стал чемпионом. Победный гран-при я смотрел ранним утром на кухне, где стоял маленький телевизор. Всю ночь перед этой гонкой я не спал, так как боялся, что просплю решающий этап, который проходил в Японии и потому трансляция начиналась так рано.

Через несколько лет Хаккинен завершит карьеру, а я на продолжительное время перестану следить за гонками, чтобы снова вернуться к ним уже только в районе 2006 года. Однако тогда, в девяностых, Формула 1 значила для меня едва ли не больше, чем хоккей, а хоккей у нас, как известно, — вторая религия. И в то время врагом № 1 для меня всегда был Шумахер, нелюбовь к которому мой дедушка выразил двумя словами: «выебывается много». Я, кстати, впервые услышал тогда от дедушки нецензурные слова. В общем, Шумахера тогда я ненавидел всеми фибрами своей спортивной души. Ненавидел настолько сильно, насколько любил Хаккинена. Хотя может слово «ненавитсь» здесь не совсем корректно, наверное, более уместно будет сказать «спортивная злость». Хотя, конечно, порой Шумахер приводил меня своими поступками в бешенство, он был идеальным противовесом гонщику, за которого я болел. Он был Джокером без которого Бэтмен не имел бы смысла. И к тому же, в отличие от золотого мальчика Феттеля и истерички Алонсо, Шумахер никогда не вызывал неприязни. Только спортивную злость и иногда восхищение.

Спустя все эти годы, я так, как Хаккинена, никого из гонщиков больше и не полюбил, хотя болел за многих. И уж тем более у них не было таких соперников, каким был для меня Шумахер. Когда он решил вернуться в 2009-м, я неожиданно понял для себя, что меня это обрадовало. И я до сих пор уверен, что если бы ему досталась конкурентоспособная машина, а не ведро с гайками, каким неожиданно оказался Mercedes, он бы показал нынешним щенкам, что такое олд-скул.

Как известно, вчера Шумахер получил травму на горнолыжном курорте и сейчас в тяжелом состоянии находится в коме. Когда я об этом узнал, у меня возникло внутри ощущение, как будто в беду попал мой старый друг. И в какой-то степени это так, ведь этот человек подарил мне столько настоящих эмоций моего детства. Я безумно желаю, чтобы вся эта череда трагедий этого года наконец-то закончилась, чтобы хотя бы ему все-таки повезло. Ведь может же наконец-то произойти что-то хорошее. Хотя бы на Новый Год...

Автор: Andris Bārtulis